– Лучше не входить, мисс. Он опасен, словно дикий зверь.

– Уверяю вас, капрал, я в состоянии защитить себя. – Она погладила Раджин.

Парень открыл дверь, и в нос ей ударил запах гниющей пищи, крови, мочи. Микаэла сглотнула, заставив себя войти в каменный мешок.

Боже милосердный!

Он был закован в цепи, одежда вся в засохшей крови, лицо неузнаваемо. Она шагнула к нему и поняла, что не слышит его дыхания.

– Снимите это немедленно! – Стражники бросились выполнять приказание, и она благодарила Господа, что никто не видит выражение ее лица.

Она махнула Кабаи.

– Пожалуйста, будь осторожен.

Араб подхватил его на руки, голова Рейна безвольно упала, и Микаэла всхлипнула, подавив желание погладить опухшее лицо мужа.

Раджин зашипела.

– Быстро, нужно выбраться отсюда, пока Киплер не сломал печать на конверте!

Микаэла пошла вперед, за ней двинулась пантера, рыча на стражников. Те отпрянули и подняли оружие.

– Нет! Раджин! – Огромная кошка подошла к ней, шерсть на загривке стояла дыбом даже под рукой хозяйки. – Откройте дверь.

Стражники подозрительно смотрели на нее.

– Откройте дверь! – Микаэла выхватила пистолет, направив дуло на одного из солдат. – Я дочь генерала. Думаете, я не знаю, как обращаться с этой штукой?

– Открой, Бенни. Полковник велел слушаться ее.

На них обрушился поток свежего воздуха, и Рейн застонал. Она прошла мимо солдат твердым, уверенным, неторопливым шагом. Ей нельзя вызывать подозрений. Она прошла мимо двух часовых у ворот, подавив желание прикрикнуть на них, когда они слишком медленно открывали створки. Уже на пыльной улице Микаэла услышала за спиной крики. Печать!

Громко свистнув, она ускорила шаг. Кабаи старался не потревожить Рейна.

«Пожалуйста, не умирай», – молила она.

Микаэла побежала к карете, с грохотом остановившейся перед ними. Дверь распахнулась, на мостовую спрыгнул Темпл, прикрывая их.

– Поторопись. Он уже прочитал записку.

– Господи Иисусе! – воскликнул Темпл, бросив взгляд на Рейна.

Кабаи нырнул в экипаж, и в этот момент солдаты начали стрелять. Микаэла и Темпл, выстрелив в ответ, прыгнули в карету, экипаж накренился, и четверка гнедых понеслась к морю.

– Господи, зачем они это сделали?

– Не знаю… о Боже. – Она сжала кулаки. – Я собственноручно убью этого труса. Клянусь.

Тишину нарушил ружейный залп, одна пуля вонзилась в дверцу кареты.

Рейн пошевелился, медленно приоткрыл глаза.

– Ты в безопасности, любимый. Микаэла сбросила шляпу.

В его взгляде мелькнуло узнавание.

– Мик…

– Да, Рейн, я здесь. Не волнуйся. Молчи, береги силы. Карета подпрыгнула, и он взвыл от боли.

– Поторопи их, Темпл. Быстрее!

– Они стараются, Микаэла. – Он зарядил оружие и выстрелил в темноту. – «Императрица» снялась с якоря.

– Слава Богу.

Карета едва не опрокидывалась от бешеной скачки, и когда Микаэла уже думала, что лошади больше не в состоянии сделать ни шагу, они остановились в восточной части порта.

«Часовой» стоял на якоре в некотором удалении от берега. Кабаи старался идти осторожно, положив Рейна на плечо, и Микаэла чуть не упала в обморок при виде спины мужа.

Темпл поддержал ее.

– Он справится. Он выжил после вашего выстрела.

– По сравнению с этим та рана просто царапина!

Она помогала грести, с яростью погружая весло, по щекам у нее текли слезы. Она была не в силах посмотреть на своего мужа, которого избили и заковали в цепи, словно животное. Раджин легла перед ней, положила голову ей на колени. Микаэла продолжала грести. Темпл крикнул, и с борта им спустили веревочную лестницу. Сначала поднялась она, за ней мужчины. Кабаи благодаря своей необыкновенной силе моментально перемахнул через борт и ступил на палубу. Темпл сразу велел ставить паруса, а араб уложил хозяина на кровать.

– Кабаи, сумку Авроры. Быстрее. – Микаэла вытряхнула содержимое, прочла этикетки и закрыла глаза, вспоминая инструкции. – Чашку воды.

Открыв зубами пузырек, она налила в воду несколько капель, приподняла голову мужа и заставила его выпить лекарство.

– Рейн, любимый. Выпей, пожалуйста.

Он послушно стал пить. Наконец-то боль хоть немного утихнет.

– Кабаи, мне нужна еще вода и бинты. Принеси сюда маленький столик. Вон тот. – Вытащив из-за корсажа нож, Микаэла с яростью располосовала простыню.

– Мика…

Выронив нож, она села на колени рядом с кроватью, дрожащей рукой откинула у него со лба грязные волосы.

– Да, любимый, я здесь.

– Ты не… послушалась меня.

– Разве ты от этого не выиграл? – попыталась улыбнуться она.

Его губы слегка дрогнули.

– Ты… простишь меня?

Микаэла изо всех сил пыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания.

– Конечно, любовь моя.

Но Рейн уже потерял сознание. Она пощупала его пульс, затем прижалась лбом к матрасу и зарыдала, сжимая его окровавленную руку.

Глава 37

Рейн шел один по пустынной улице, слыша эхо собственных шагов. Туман клубился вокруг его ног, он посмотрел на открытую дверь, из которой лился яркий свет.

«Борись за меня, любовь моя, борись».

Он повернул и двинулся сквозь тьму. Грязный, полуголый ребенок выбежал ему навстречу. Он протянул руку к такому знакомому лицу мальчика, но прежде чем успел коснуться его, мальчик растаял как дым.

В конце улицы был свет. Женщина, высокий мужчина и еще не оформившийся юноша крепко обнимали друг друга. Юноша посмотрел на него, махнул рукой, и все трое растворились во тьме. Он сделал еще шаг, но кто-то загородил ему дорогу.

Саари. В тумане проступали только контуры ее лица.

– Прости меня, – шепнул он.

Она коснулась его лица, холодные пальцы скользнули по коже.

– Прости себя. – Она уперлась ему в грудь, отталкивая. – Твое место не здесь.

– А где? Она кивнула.

Рейн повернул голову и увидел, что в дверном проеме стоит женская фигура.

– Иди ко мне, Рейн, я люблю тебя.

Ее энергия наполнила его, делая все сильнее.

– Я люблю тебя.

Микаэла. Он побежал к двери, на пороге остановился, посмотрел назад.

Аврора с Рэнсомом улыбались, словно говоря: «Ты ищешь себя».

Рейн кивнул и вошел.

Он пошевелился. Тело онемело, и он заставил себя лежать спокойно, зная, что, если попробует двинуться, боль опять унесет его от нее. С яростной решимостью он впитывал свежие приятные запахи, обдувающий кожу прохладный ветерок. Он лежал на боку на взбитых подушках, накрытый тонкой простыней, ощущал, как покачивается корабль, и начал вспоминать.

Микаэла в черном. Она плачет над ним, зовет, прощает его.

Рейн сделал глубокий вдох, открыл глаза и заморгал от льющегося в дверь яркого света.

Он узнал обстановку «Часового», заметил столик с бинтами и склянками, разбросанную одежду, потом увидел ее. Она сидела на полу, уткнувшись головой в матрас. У нее умиротворенный вид. Ему захотелось коснуться ее, стереть дорожки слез на щеках.

Его пальцы легли на волосы жены.

Она вздрогнула, подняла голову.

– Слава Богу.

– Нет, любовь моя, спасибо тебе, – прошептал он. Слезы хлынули у нее из глаз, лишая его мужества, заставляя страдать от той боли, которую он причинил ей.

– Не плачь, любимая.

– А мне хочется. – Его губы дрогнули в улыбке. – Я думала, что потеряла тебя, Рейн.

– Я никогда тебя не покину.

– Как ты себя чувствуешь?

– Живым.

– Ты выглядишь лучше.

– Чем кто? – нахмурился он.

– Чем мертвый. – Ее глаза снова наполнились слезами.

– Прости меня…

– Не надо об этом. Пожалуйста. – Микаэла откинула волосы с его лица, подала ему воды. Он медленно выпил. – Ты можешь рассказать, что случилось?

Рейн попытался сосредоточиться.

– Я задал один вопрос, и меня тут же заковали.

– Киплер?

– Да, хотя я ничего не помню, после того как на меня надели цепи и бросили в подвал.

– Зачем они тебя избили, Рейн?