– Тогда прекрати.

– Я хочу найти ответ на вопрос, узнать, почему этот человек желает моей смерти. – Микаэла охнула. – Да, в ночь убийства Кэтрин он послал людей, чтобы те забрали медальон и убили меня, если потребуется.

– Ты хочешь открыть всем его имя, опозорить?

Его плечи беспокойно дернулись, он пошел прочь, наступая сапогами на нежные розовые цветы, отчего в воздухе разлился их сладковатый аромат.

– Рейн! – Он посмотрел на нее, в его прекрасных глазах бушевала ярость. – Нет, ты ищешь его, чтобы убить!

Микаэла попятилась, ноги заскользили по влажной земле, она взмахнула руками, лицо исказилось от ужаса. Рейн прыгнул к жене, успев оттащить ее от края обрыва, за которым была пропасть глубиной в сто футов и валуны.

– О, Микаэла, родная моя. Господи! – простонал Рейн, гладя ее по спине и плечам.

Он едва не потерял жену, и виной тому был его гнев. Наконец дыхание у него выровнялось, и Рейн стал неистово целовать ее.

Микаэла распахнула ему сердце, приняла гнев и страх мужа, превратила их в страсть, огонь которой сжирал его гнев к тому неизвестному человеку.

– Я мог потерять тебя, – шептал он ей на ухо.

– Все в порядке, ты поймал меня, я с тобой, Рейн. Я всегда буду с тобой.

– Прости меня.

– Мне не за что тебя прощать, любимый. Если ты чувствуешь, что должен найти своего отца…

– Должен.

– Тогда я буду с тобой. Если это сделает тебя счастливым, если ты очень хочешь найти его, я… помогу тебе.

Рейн недоверчиво посмотрел ей в глаза.

– А если я захочу убить этого человека?

– Ты сильный, благородный, Рейн, ты не способен просто так отнять у человека жизнь. Посмотреть ему в лицо – да. Высказать ему все – да. Но убить… – Микаэла покачала головой. – Ты этого не сделаешь.

– У меня нет твоей уверенности.

– Я верю в тебя. Верю в человека, который флиртовал со мной, когда я проделала дырку в его груди, который ради сохранения моей репутации не показывал, что мы с ним знакомы. Верю в джентльмена, который, рискуя благосостоянием, выполняет свое обещание другу. Верю человеку, который разыграл представление, чтобы меня не продали на торгах. Я принимаю человека, который скрывал гнев, боясь меня обидеть, преклоняюсь перед его нежной душой, которая с такой чуткостью помогла мне преодолеть боль и показала, как прекрасна любовь.

– Микаэла, – дрожащим голосом произнес Рейн.

– Даже твоя ненависть не в силах ничего изменить. Ты не должен склоняться ни перед кем, любимый. Ты не позволишь изменить себя. Я люблю тебя, Рейн Монтгомери. Люблю тебя такого, какой ты есть. Хочу разделить с тобой жизнь, состариться рядом с тобой, подарить тебе сыновей и дочерей, мир и покой. И не лишенному отца ребенку, а мужчине, которого я держала в объятиях этой ночью.

Он со стоном растворился в ее поцелуе, и его сердце разрывалось от любви к ней. Он зарылся лицом в ворох темно-рыжих волос, вдыхая их неповторимый аромат.

Микаэла закрыла глаза, убеждая себя, что ей не нужно ответное признание, ей достаточно заботы и нежности, и когда-нибудь он скажет ей эти слова.

– Я люблю тебя, Микаэла, – прошептал он ей на ухо. – Ты покорила мое сердце в тот день, когда безрассудно рисковала жизнью ради несмышленых утят.

– Это же беззащитные малыши. И ты ждал до сегодняшнего дня, чтобы признаться мне?

– Я боялся, что ты не сможешь полюбить человека вроде меня.

Возмущенно фыркнув, Микаэла оттолкнула его, вскочила на ноги и побежала к лошади. Что он теперь сделал не так?

– Я никогда бы не легла с тобой в постель, если бы не любила тебя, Рейн. Ты должен был знать.

– Откуда?

– Ты хочешь сказать, что я шлюха?

Рейн в три прыжка догнал ее, схватил за руку и повернул к себе.

Она улыбалась.

– Микаэла, – растерянно и смущенно пробормотал он.

– Вот и наступило «позже», Рейн.

Они сидели вдвоем на спине Нараки, а кобыла бежала сзади, привязанная за повод. Рейн показал жене город, место, где на него напала акула, провез по угодьям, представил знакомым. Микаэла вела себя непринужденно, с достоинством, ее улыбка была ослепительной, а когда она без тени смущения пожала культю инвалида, сердце Рейна наполнилось гордостью. В этот миг он любил ее еще больше и понял наконец слова Рэнсома о том, что душа мужчины становится богаче, если он найдет себе подходящую женщину, которую любит и уважает.

– Ты не устала ехать верхом?

– Нашел время спрашивать. Или ты хочешь узнать, не устала ли я от тебя?

– Нет. Впрочем, раз ты об этом заговорила… – Его рука скользнула ниже, в складки платья.

– Никогда, любимый, – прошептала Микаэла, целуя мужа.

Она любит его. Подъезжая к дому, Рейн еще наслаждался сознанием этого, потом увидел Аврору, и вся радость испарилась. Он спрыгнул с жеребца, помог спуститься Микаэле, на мгновение задержав ее в объятиях, словно черпал в ней силы.

– Решайся, дорогой.

Они вместе поднялись на крыльцо, где стояли Рэн и Аврора.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – сказал Рейн. Слова дались ему очень трудно.

Аврора пропустила их в дом и, вынимая травинку из волос Микаэлы, обменялась взглядом с мужем. Рэн скривил губы и пожал плечами.

В кабинете Рэнсом устроился за столом, а Аврора присела на крышку стола рядом с ним.

Они ждали.

– Чуть более трех лет назад я разыскал женщину, мою тетю, кровную родственницу… – начал Рейн.

Мать охнула, но лицо Рэна осталось непроницаемым. Он не отрывал взгляда от сына, пока тот рассказывал историю своих поисков.

– Я не спрашиваю тебя, почему ты это делаешь, я тебя понимаю, – сказала Аврора.

– А я нет, – с болью ответил Рэнсом.

– Этот гнев живет в тебе с детских лет, Рейн, и если ты должен найти того человека, чтобы преодолеть его, не отступай.

– Я делаю это не для того, чтобы причинить страдания вам обоим. Вы можете понять, что я должен увидеть его?

Рэнсом встал с кресла, обогнул стол и остановился перед сыном.

– Мерзавец, который бросил тебя, достоин презрения больше, чем ты и я вместе взятые.

– Знаю.

– Тогда зачем ты ищешь его?

– Рэн, – взмолилась Аврора.

– Он не стоит того, чтобы ты думал о нем, Дахрейн. И если бы я встретил его, то, клянусь Богом, вытряхнул бы из него душу за то, что он бросил ребенка умирать на улице.

Мужчины смотрели друг на друга, пока Аврора не встала между ними.

– Ты ищешь его, чтобы убить. О нет, Дахрейн. Это не принесет тебе ничего, кроме чувства утраты.

Рейн перевел взгляд на жену, увидел, как она выпрямилась и ободряюще улыбнулась ему.

– Еще вчера я был готов поклясться, что убью его на месте, но теперь…

Микаэла подошла к нему, обняла за талию. Аврора подтолкнула Рэнсома к двери.

– Ты найдешь этого человека, Дахрейн. Но помни, чем ты рискуешь, – сказала она. – Ты ищешь себя, Рейн Монтгомери. А неизвестный отец не даст тебе нужной свободы.

Рэнсом смотрел на сына, его суровое лицо исказили страдания. Он выглядел постаревшим, широкие плечи опустились.

Рейн сглотнул, внезапно устыдившись своего желания найти отца и надеясь, что они когда-нибудь его простят.

– Я люблю тебя, – прошептала Микаэла.

Глава 34

Ее разбудил грохот двух пушечных выстрелов. Рейн уже направлялся к балкону с подзорной трубой, но, оглядев горизонт, вернулся в комнату.

– Что это? – Микаэла прикрыла обнаженную грудь.

– Приближается корабль.

– Нужно вставать? Приготовиться к бою или что-то в этом роде?

– Нет. – Рейн снял брюки и лег рядом.

– Нет?

– Это «Часовой».

– Темпл?

– Да.

– Значит, двойной агент раскрыт! – Рейн поцеловал ее сосок, и она вскрикнула. – Тебе совсем не любопытно?

– Нет. Потому что когда я узнаю его имя… – он переключился на вторую грудь, – то единственным моим желанием будет всадить ему пулю в лоб за то, что он хотел причинить тебе боль.

– Ты всегда такой мстительный?